В Палеонтологическом институте РАН есть бесценная коллекция янтаря: в кусочках окаменевшей смолы заключены насекомые, которые видели и расцвет, и закат динозавров. А ведь еще тридцать лет назад о существовании у нас такого янтаря никто даже не подозревал. Эта коллекция - результат самоотверженного труда выдающегося российского ученого Владимира Жерихина, который безвременно покинул нас чуть более года назад. Насекомые, заключенные в древнем янтаре, позволили ему построить оригинальную теорию вымирания динозавров.

Для палеонтологов янтарь - бесценный кладезь информации о ходе эволюции. Ведь в нем законсервированы существа, которые жили десятки миллионов лет назад. Имеется довольно много коллекций янтарей из нашей кайнозойской эры. А вот более древние меловые янтари встречаются редко. А ведь именно в конце мелового периода случился наиболее известный широкой публике кризис - массовое вымирание динозавров.

Пытаясь найти ниточку к древним янтарям, Владимир Жерихин, тогда молодой научный сотрудник ПИН АН СССР, обнаружил в записках знаменитого путешественника XIX века, петербургского академика Александра Федоровича Миддендорфа упоминание о "морском ладане" Таймыра, который тот получил от сибирского купца Луки Несчастного. Современные геологические отчеты наличие ископаемых смол на Таймыре не подтверждали, но в одной из статей удалось встретить указание на находку янтарей близ Хатанги. Хоть это указание и оказалось ошибочным, именно оно вдохновило исследователей на многолетние поиски в местах, которые считаются не самыми гостеприимными. Как потом оказалось, смолы мелового периода с насекомыми есть на Таймыре, в Якутии и в Закавказье, а на Сахалине нашлись древнейшие третичные, это мостик к хорошо изученному балтийскому янтарю. Можно изучать историю насекомых на протяжении около 70 миллионов лет.

- Искать янтарь на Таймыре было очень сложно, - вспоминает доктор биологических наук Александр Расницин. - Смолы там залегают в песках, в линзах бурого угля. Хорошо, если река рядом - удобно промывать добычу. А если жалкий ручей - приходится строить на нем плотину и таскать туда породу. Отмыв ее от песка, оставшиеся уголь и смолу можно разделить флотацией в соленой воде. Значит, нужно возить с собой много соли и постоянно греть воду. Впрочем, все это компенсируют фантастическая красота, которая царит на реках Таймыра, роскошная природа Приморья, экзотика Сахалина. Но самое главное - собранные насекомые. Мы создали невиданную коллекцию меловых смол с насекомыми и охарактеризовали середину мелового периода.

Это время было почти неизвестно энтомологам, но палеоботаникам оно хорошо знакомо. Именно тогда, за три десятка миллионов лет до вымирания динозавров, резко сменилась растительность. На смену семенным папоротникам и араукариям пришли цветковые растения. Оказывается, насекомые тоже четко фиксируют эту границу: во второй половине периода их семейства совершенно не похожи на те, что были несколькими миллионами лет раньше.

И тут у Владимира Жерихина возникла идея, что такое совпадение не случайно: распространение новых растений и есть причина кризиса! Возьмем биологическое сообщество. Его члены связаны крепкими узами, которые обеспечивают устойчивость. Представим себе, что между группой растений и насекомыми сложилась новая связь. Поскольку у цветковых растений всегда есть проблема: как передать пыльцу и семена на большое расстояние, такая связь даст этой группировке большие преимущества. Так внутри биологического сообщества начинает складываться новое ядро. Однако его экспансии мешают внутренние связи прежнего сообщества. Их можно взломать, если перехватить начальную стадию развития сообщества. Тогда последующие стадии просто не смогут реализоваться, и вместо старого сообщества сформируется новое.

Насекомые-опылители способствовали экспансии цветковых растений, а те завоевывали пространство и меняли жизненную среду. Причем не только на суше, но и в пресных водах: их быстро гниющие опавшие листья вызывали загрязнение водоема, к которому не просто было приспособиться. Получается, что кризис был не случаен, а закономерен, то есть вызван самим развитием жизни на Земле!
Раз есть развитие, значит, должен быть генотип. Его тоже удалось найти: это оказался сам по себе набор живых существ, входящих в сообщество. Используя способность живых существ к саморазмножению, сообщество постоянно воспроизводит присущие ему элементы, и они сами собираются в устойчивую, развивающуюся систему. Изъятие же этих элементов чревато для всего сообщества не меньшими неприятностями, чем мутации генов.

Если последовательно идти по этому пути рассуждений, то окажется, что кризис, который случился в середине мелового периода, вполне может оказаться моделью кризиса, вызванного действием человека. Сейчас, по мнению Жерихина, главной угрозой нам может оказаться не само по себе ускоренное уничтожение живого мира, а именно непредсказуемый эволюционный ответ всего биологического сообщества на сокращение биоразнообразия: могут случиться такие изменения, что человеку на планете будет несладко.

- Самое главное, что создана первая модель, которая показывает: сообщество ведет себя как живое существо. В ней отнюдь не все может быть правильно. Но теперь есть от чего отталкиваться и что критиковать. Это большой успех, ведь самое трудное - сделать первый шаг. Наша жизнь стала гораздо интереснее от того, что мы наблюдаем рождение новой теории, - подчеркивает один из коллег ученого, научный сотрудник ПИН РАН Александр Раутиан.