Владимир Иванович Назаров родился 4-го ноября 1949 г. в Минске. В 1968 г. он поступил, и в 1973 г. окончил кафедру беспозвоночных Белорусского Государственного университета. После окончания университета он работал в Отделении зоологии и паразитологии Белорусской Академии наук (за исключением трёх месяцев в 1976 г., проведенных в Белорусском Исследовательском институте защиты растений). Позже, в том же 1976 г., он начал готовить свою кандидатскую работу в Палеонтологическом институте Российской Академии наук (тогда Академии наук СССР) в Москве. Его научным руководителем стал профессор Б.Б. Родендорф, а после его смерти в 1977 г. - А.П. Расницын. Работа называлась "Четвертичные насекомые северо-восточной Белоруссии и смежных территорий" и была успешно защищена в январе 1980 г., а в 1984 г. была опубликована книга "Реконструкция рельефа Белоруссии с использованием палеоэнтомологических данных (Антропоген)".

Владимир Иванович присоединился к коллективу лаборатории, будучи обычным энтомологом, без каких-либо знаний в области геологии или палеонтологии, даже геологии четвертичного периода и таксономии жесткокрылых насекомых, которые стали для него главными исследовательскими инструментами с 1976 г. Однако он оказался способен приобретать новые знания, необходимые для сбора богатого и разнообразного материала, его обработке, изучения и для написания и защиты кандидатской диссертации в течение этих трёх лет. Его успех был весьма внушителен, так как с территории Белоруссии к тому моменту не было в принципе описано четвертичных насекомых. Кроме того, палеоэнтомология четвертичных насекомых в СССР вообще тогда находилась на самой ранней стадии своего развития. Единственным другим студентом, профессионально работавшим на этом поприще, у которого Владимир и консультировался главным образом, был С. Киселёв. Опыт работ Киселева существенно отличался: другой регион (северная Сибирь) и другая фауна, которая существовала в иных условиях и обнаруживалась в совершенно других формах сохранности. Тем не менее, работа была успешно завершена в срок. Она имела несколько интересных новинок, введённых помимо простых описаний локальных ассоциаций четвертичных жуков. Среди этих дополнений, касающихся методов реконструкции условий обитания ископаемых насекомых, была концепция о прибрежном барьере растительности, работающем в более тёплом климате. Такая густая растительность мешает большинству неводных насекомых попадать в ориктоценозы, отдавая преимущество тем, что непосредственно населяют водоем и окружающее его пространство. Применение было найдено также и его предложению опираться на большую или меньшую микротермность видов при восстановлении климатических условий прошлого.

После защиты кандидатской, Владимир вернулся в Минск для работы в институте Геологии, Геохимии и Геофизики Белорусской Академии наук (тогда Белорусской ССР). Он продолжал изучать четвертичных насекомых и здесь. Благодаря ему, Белоруссия стала одним из немногих хорошо изученных регионов Советского Союза с 170 открытыми местонахождениями и 85 антропогеновыми комплексами насекомых. Его интересы в результате были перенесены за пределы границ Белоруссии, в Литву и на север Европейской части России, и уже включали не только антропоген. Владимир описал первых белорусских неогеновых и, позже, палеогеновых (янтарных) насекомых. Он проявлял энтузиазм также и в развитии интересного метода датировки четвертичных жуков, исходя из типа сохранности их кутикулы.

В последние годы своей работы Владимир готовил докторскую диссертацию. В ней он хотел скомбинировать свои старые и новые результаты в области изучения насекомых Белорусского антропогена. В работе должны были рассматриваться как сами насекомые, так и стратиграфия антропогена и палеоландшафты, восстановленные на основе палеоэнтомологических данных. Прогресс был хорошо заметен: за несколько лет до смерти Владимир показывал А.П. Расницыну текст своей будущей диссертации, которая выглядела почти законченной.

К сожалению, его старые проблемы с сердцем становились всё более и более серьёзными. Владимиру была рекомендована операция на сердце, но он тянул следовать совету. Печальным последствием была его смерть 6-го января 1996 г. года. Владимир до сих пор жив в нашей памяти, и его идеи об основных задачах палеоэнтомологии будут сохранены и развиты в дальнейшем. Большое огорчение вызывает будущее четвертичной палеоэнтомологии в Белоруссии и судьба коллекций Владимира, бесследно пропавших в его институте, так как он не нашёл там себе преемника.