Борис Борисович Родендорф родился 12 июля 1904 года в Петербурге. Отец, Борис Людвигович (1877 - 1918), майор русской армии погиб во время I мировой войны, и матери Марии Карловне пришлось одной в нелегкие первые годы революции поднимать на ноги двух сыновей. Но, несмотря на все трудности, Борис Борисович сумел поступить в I920 году в Московский Университет на естественное отделение Физико-математического факультета и успешно учился там, сочетая занятия с работой в качестве препаратора Зоологического Музея и с исследованием морфологии и систематики двукрылых насекомых. Первая научная работа Бориса Борисовича с описанием новых видов фазий из Туркестана была опубликована еще до окончания университета, в 1923 году. Вместе с Б.Б. училась О.А. Чернова, его будущая жена, участие и помощь которой так много значили для Б.Б. в течение всей его жизни.

По завершении университетского курса в I924 г. Б.Б. Поступает в аспирантуру при Институте зоологии МГУ, которую оканчивает в I928 г. В это время он интенсивно исследует систематику и морфологию двукрылых саркофагид, готовит первые выпуски по этой группе для серии "Мухи Палеарктической области", изучает некоторые другие группы двукрылых. Однако, несмотря на значительные достигнутые успехи, дальнейшая научная судьба Б.Б. складывается непросто. Первый год после аспирантуры Б.Б. проводит в Ташкенте, изучая вредителей и болезни хлопчатника. В 1930 г. его приглашают во Всесоюзный институт защиты растений для изучения паразитических двукрылых и проблем карантина растений и биологической борьбы с вредителями. В 1932 г. Б.Б. вынужден был уйти из ВИЗРа. Он снова интенсивно изучает саркофагид в Зоологическом институте, подготавливая том Фауны СССР по этой группе. Но в I935 г., в связи с болезнью жены, Б.Б. вынужден был переехать в Москву и снова сменить род занятий, изучая амбарных клещей в институте зоологии МГУ. Здесь он проработал до 1937 г. В этот период произошло событие, определившее дальнейшую научную судьбу Б.Б. А.В. Мартынов пригласил его обрабатывать мезозойских двукрылых в только что созданную энтомологическую лабораторию ПИНа - сначала, в 1936 г., по договору, а затем, в 1937 г. - как штатного сотрудника лаборатории.

Последующий ПИНовский период действительно оказался для Б.Б наиболее плодотворным. Уже к его началу Б.Б. был хорошо известным диптерологом, но переход в ПИН стимулировал значительное расширение круга его научных интересов и позволил занять гораздо более заметное место в ряду современных биологов. Успехи руководимой им лаборатории и результаты его собственных исследований ископаемых двукрылых, жесткокрылых и других отрядов насекомых сделали его признанным главой не только отечественной, но и мировой палеоэнтомологии. При этом Б.Б. не прекратил, а сумел еще более расширить изучение двукрылых, и это создало ему авторитет одного из крупнейших в мире специалистов и послужило причиной избрания почётным членом шести энтомологических обществ. Обращение к более широким энтомологическим и общебиологическим проблемам, таким как система и филогения насекомых в целом, полет насекомых, эволюция их онтогенеза, взаимоотношения филогенеза и системы, проблема филогенетических реликтов, роль коэволюции, в частности значение насекомых в эволюции позвоночных и проблема биоценотического кризиса в середине мелового периода, вопросы зоологической номенклатуры - всё это ещё более укрепило положение Б.Б. в ряду выдающихся учёных нашего времени. Всё это придаёт особое значение ПИНовскому периоду в жизни Б.Б.

После того, как в конце 1935 г. А.В. Мартынов организовал в Москве, в Палеонтологическом институте энтомологическую лабораторию, в 1936 г., как уже упоминалось, для обработки ископаемых двукрылых по договору был приглашен Б.Б. Родендорф. А.В. быстро оценил его возможности и пытался перевести в штат института, но из-за определенных трудностей это оказалось возможным лишь позже, когда стало ясно, что А.В. неизлечимо болен, и вопрос о его преемнике должен быть решен немедленно. Лишь тогда настойчивость и смелость директора института А.А. Борисяка смогли преодолеть все препятствия, и Б.Б. был зачислен в Лабораторию старшим научным сотрудником.

А.В. было отпущено слишком мало времени на создание лаборатории. Он умер 29 января 1938 года, и решение поставленной им задачи, создание коллектива палеоэнтомологов, ложится на Б.Б. Следующий шаг в этом направлении был сделан в марте того же года, когда в Лабораторию пришла вдова Андрея Васильевича Ольга Михайловна Мартынова. Первой ее задачей был разбор бумаг покойного и помощь в завершении незаконченных работ, затем О.М. начинает изучение ископаемых сетчатокрылых и близких групп насекомых. В таком составе - Борис Борисович, Елена Эрнестовна Беккер-Мигдисова и Ольга Михайловна - лаборатория работает в течение долгих и нелегких 17 лет. Вначале развертывается нормальная исследовательская деятельность, организуются экспедиции - на миоцен Ставрополья и пермь Оренбуржья, Б.Б. защищает докторскую диссертацию по филогенезу двукрылых-Oligoneura (кандидатская степень была присуждена ему в 1932 г. по совокупности работ). Но начинается Великая Отечественная война, и палеоэнтомологов вместе с другими сотрудниками института с заданием Наркомата обороны посылают в Оренбуржье, в Каргалу снимать планы заброшенных медных рудников. Об условиях жизни там достаточно говорит одно то, что живущим в сельской местности не полагалось карточек, и палеонтологи жили в немалой степени за счет обмена на пищу привезенных с собой вещей, для чего порой приходилось организовывать небезопасные экспедиции в Башкирию. Затем эвакуированных переводят в Алма-Ату, позже во Фрунзе. Но работа не прекращается и здесь. В это время, например, О.М. вместе с Я.М. Эглоном едут на оз. Иссык-Куль и в очень трудных условиях собирают там большую и очень важную коллекцию раннеюрских насекомых.

В 1943 г. палеонтологи возвращаются в Москву, восстанавливают свое научное хозяйство и постепенно возобновляют нормальную работу. Начинаются экспедиции, идет обработка и публикация научных материалов, защита диссертаций. Если в эпоху универсалов - одиночек преобладало фаунистическое направление исследований, описание по возможности всей совокупности насекомых определенного возраста и района (или просто одного местонахождения), то теперь в коллективе специалистов по отдельным группам насекомых доминирует систематико-филогенетическое направление, восстанавливающее историю соответствующей группы в течение длительного отрезка времени. Однако был период, когда эти исследования пришлось на время отложить. В 1949-53 гг. палеоэнтомологи активно включаются в экспедиционные исследования палеонтологии и стратиграфии палеозоя Кузбасса, развернутые в связи с экономическими потребностями страны. Полученный обширный материал сделал возможным организацию комплексного изучения всей палеозойской энтомофауны Кузнецкого бассейна. Результатом стал широко известный 700-страничный том, вышедший в 1961 г. и во многом определивший дальнейшее развитие палеоэнтомологии. Трудно представить себе, что этот труд был написан примерно за 7 лет всего четырьмя авторами (четвертым был А.Г. Шаров, пришедший в лабораторию в 1955 г.). Это был возврат к фаунистическому (теперь уже фаунистико-стратиграфическому) направлению исследований, но выполненному на совершенно новом уровне описаний и анализа материала. Однако работа над книгой была очень нелегкой, как всякая неформально коллективная исследовательская деятельность, и сразу за ее завершением началась не менее сложная и столь же коллективная по своему характеру работа над томом Основ палеонтологии, выход которого в 1962 г. также сделал эпоху в развитии палеоэнтомологии. Все это потребовало очень большого напряжения сил, и лаборатория снова вернулась к более спокойному, сугубо индивидуальному филогенетико-систематическому направлению исследований.

Замечательно, что быстрый рост при относительно высокой самостоятельности научного направления каждого исследователя сопровождался не падением, а наоборот, ростом научного и просто человеческого единства коллектива лаборатории. Очень велика в этом заслуга О.А. Черновой, работавшей на кафедре энтомологии МГУ и активно подбиравшей и воспитывавшей кадры для лаборатории. Очень велико было влияние старших сотрудников лаборатории - Е.Э. Беккер-Мигдисовой, А.Г. Шарова и О.М. Мартыновой. Но особенно важную роль в этом сыграл стиль руководства Б.Б., и созданная им в лаборатории атмосфера. Б.Б. не был строгим начальником, неукоснительно требующим выполнения заданий от сих до сих. Не был он и добрым опекуном, водящим своих сотрудников за руку и оберегающим от всех возможных ошибок. Б.Б. позволял самому выбирать направления конкретных исследований, позволял ошибаться и учиться на ошибках. Но он всегда готов был помочь, его колоссальная эрудиция всегда была к вашим услугам, широта его интересов, далеко выходящих за пределы палеоэнтомологии и терпимость к взглядам, порой сильно отличающимся от его собственных, служили примером. Его неизменные доброжелательность, такт и юмор согревали атмосферу и сближали. В результате группа исследователей, разных по характеру и близких, но отнюдь не одинаковых по научным интересам, образовали единый творческий коллектив, члены которого с энтузиазмом занимались как своими плановыми исследованиями, так и общебиологическим и геологическим самообразованием и исследованиями в разных областях общей биологии, включая филогенетику, экологию и биогеографию. Поэтому, когда пришло время подводить итоги, готовить завершающую монографию по теме "Историческое развитие класса насекомых", выяснилось, что мы уже довольно много знаем не только об истории отдельных групп насекомых, но и об эволюции целых комплексов и условий их существования. Б.Б. почувствовал необходимость снова попробовать силы своей лаборатории в комплексном исследовании древних фаун, теперь уже на биоценотическом уровне. В 1975 г. исследование эволюции континентальных биоценозов в мезозое выступало в качестве главной плановой темы лаборатории. К сожалению, ему не суждено было увидеть результаты работы по этой теме: два последующие года, пока был жив Б.Б., коллектив был в основном еще занят завершающей монографией по предыдущей теме, новую тематику после смерти Б.Б. 21 ноября 1977 г. нам приходится вести уже без него.

Нельзя сказать, чтобы эта работа шла легко. Но работа идет, и довольно успешно, не менее интенсивная работа планируется и в дальнейшем. Только что вышла в свет обобщающая более чем 500-страничная богато иллюстрированная монография History of Insects, расширяется международное сотрудничество. И всеми этими успехами мы обязаны тому, что А.В. Мартынов организовал первую и до сих пор единственную в мире палеоэнтомологическую лабораторию. Тому, что Борис Борисович Родендорф вместе со старшими сотрудниками лаборатории создал научный коллектив, который уже много лет определяет лицо мировой палеоэнтомологии. Коллектив, который приложит все силы, чтобы и впредь сохранить за собой эту почетную роль, завоеванную Б.Б. и его сотрудниками еще в начале 60-х годов, и составляющую крупнейший вклад Б.Б. в развитие палеоэнтомологии.